Испещрённые метками тысячелетий ножа, глины тонны стонут от интеллектуального
багажа.
Папирус завещал этому дому своё исполосованное сердце.
На выступах стеллажей – лоскутки кож; молоденькие телята оставили на пергамент.
Бруски с пожелтевшими листьями спрессовали реальность, умяли её в свои корешки,
скрутили, выжали – и зажилили. Легионы мирков – у каждого свой переплёт, кто
кого переплюнет.
Дубовые пóлки ведут в наступленье полки́ томов. Их принцип дубов – таранить
невинность несморщенных лбов.
На тьму невежества десантом сброшены тьмы книг. Пропали без вести.
Блуждаю. Запуталась вся в искусстве, попала в капкан науки. Затерялась, как
гусеница в капусте, как панда в бамбуке. Заблудилась, блудница я. Да, я
блудни́ца, ведь мне всё равно с кем – с Локком и Блоком, с Гегелем, Гоголем
одинаково спится.
Пологие поля, засеянные семечками букв, уютная ложбинка между ними. За заспанные
щёки зацепились с десяток антитез и метонимий.
Я просвещаюсь. Я свечу в себя усиленно статистикой рождаемости в Марокко…
поэзией немецкого барокко… молекулярной химией… лучами икс… я и сама уже – живой
рентгеновский снимок.
Я поглощаю – свежеиспечённые темы, насущные проблемы, чёрствые числа, сухие
факты…
Я поглощаюсь – без остатка…
Теперь свет знания бьёт отовсюду: из ушей, карманов и даже из петель для
пуговиц.
Теперь я высоко. Теперь я хватаю звёзды… а глаза мои – чёрные дыры. Сгорели в
топке бессонных ночей, сгорели от яркого света. Пылающим факелом просвещения
прожгло их убитое время. Когда-то сами сияли, как звёзды – теперь погасли.
Чёрные дыры пыльной, пропахшей клеем вселенной…
Где же здесь дверь?.. Мне пора домой… Ба, что это? Это зеркало? А где в нём я?..
Что-то аморфно шевелится. Слепой биомассы пятном расходящийся пласт…
Безлик ликбез. И безглаз.
Нет, так не идёт, надо выбираться отсюда. Можно идти на свет – через окно тоже
выходят. Правда, надолго.
Кажется, нашла выход. Тьфу, какой высокий порог… Чьи-то крики дребезжат за
спиной – к чему бы это? Тьфу, тьфу, тьфу…
Всё-таки это было окно. Хорошо, что этаж – не выше второго. Лежу на сдобренной
компостом клумбе и радуюсь, уткнувшись в-пух-и-прах-разбитым носом в люпинус
альбус.
И как же теперь найти дорогу домой? Не думайте, что я в замешательстве или в
неизвестности – надо всего лишь извлечь из памяти географический атлас и карту
местности…
А библиотечка-то – платная. Поэтому так много дала унести. Но вы не думайте: за
всё заплачено. Я оставила на кассе оба глаза. А они не дешёвые: я оцениваю
каждый примерно в миллион сестерций.